На распутье

Но пока «забота» оборачивается слезами – научных сотрудников сокращают, «неприбыльные» темы закрывают, уникальные приборы, которые создавались десятилетиями, разваливаются, а новых нет.

Реформу РАН, отметившей 290-летие, провели за три летних месяца (июль – сентябрь 2013 года), и в результате этой тщательно спланированной операции отечественная фундаментальная наука оказалась обезглавленной.  Я же хочу рассказать, как это отразилось на жизни обычного научного сотрудника, проработавшего в системе Академии наук СССР и РАН более сорока лет.

ФАНО, образованное в конце 2013 года для решения хозяйственных вопросов академии, за два года довело свою численность до тысячи человек, и теперь эти молодые менеджеры с ясными глазами управляют всеми аспектами жизни десятков тысяч ученых. Документооборот – как электронный, так и печатный – вырос в разы. Я не могу себе представить, сколько чиновников должны читать все эти отчеты, планы, справки, программы, анкеты из всех академических институтов страны, если, например, рассмотрение конкурсных документов по проектам Российского фонда фундаментальных исследований, которых во много раз меньше, требует нескольких месяцев.

Однажды я стал участником такой процедуры. Мне пришлось везти институтский отчет в министерство в Москву. Поезд приходил рано, и добрый вахтер пустил меня ждать у дверей искомого кабинета. В положенное время появился хорошо одетый молодой человек, внимательно осмотрел меня, и, спросив, кто я такой и как тут оказался, пустил внутрь. Сев за огромный письменный стол, чиновник открыл левый ящик стола, достал оттуда черный нарукавник и надел на левую руку. Проделав ту же манипуляцию с правым ящиком и правой рукой, столоначальник положил обе руки на стол и еще раз спросил меня, кто я такой. Узнав, что я доктор наук, предложил мне сесть и сказал: «Давайте ваш отчет». Прочитав титульный лист, чиновник открыл вторую страницу с оглавлением, проверил общее число страниц и прочитал пару заголовков. Закрыв отчет и положив на него сверху руки в черных нарукавниках, он с чувством выполненного долга произнес: «Отчет принят, вы свободны». Вся процедура длилась минут пять, а десятки сотрудников работали год и месяц писали отчет.

…Занятие наукой в СССР и РФ никогда не было денежным делом, пожалуй, кроме годов осуществления атомного проекта. Во все времена занятие наукой было образом жизни, а не специальностью. Вот и теперь, когда зарплата научных сотрудников, пересчитанная на американские «рубли», достигла уровня гайдаровских времен и работа превратилась просто в хобби, доступ в институт по выходным и праздничным дням открыт, и десятки сотрудников приходят на свои рабочие места. Чтобы не быть голословным, я приведу некоторые цифры. Стипендия аспирантов – а это лучшие выпускники вузов – в системе РАН, а теперь ФАНО составляет 5800 рублей. Лаборатории и институт делают все возможное, чтобы поднять им зарплату, но наши возможности ограниченны. Поэтому аспиранты уходят, найдя себе применение за зарплату, которая в разы превышает зарплаты их бывших руководителей. Оклады наших уникальных механиков составляют 10 тысяч рублей. Мне как заведующему лабораторией безумно стыдно как перед аспирантами, так и перед механиками.

Оклады старших научных сотрудников (кандидатов наук) – 22 тысячи рублей, что меньше зарплаты кондуктора трамвая. Оклады докторов наук (ведущих и главных научных сотрудников, часто людей с мировым именем – 30–32 тысячи рублей, то есть ниже средней зарплаты по Петербургу. При этом постоянно подчеркивается, что мы можем зарабатывать дополнительно, но не в рабочее время и не по основной тематике, которая является теперь государственным заданием. Но! Средняя зарплата по институту превышает оклад докторов наук. Это значит, что зарплаты в некоторых подразделениях института в несколько раз превышают оклады сотрудников. А в статотчетах по Петербургу за 2014 год зарплаты в науке составили 68,9 тысячи. И я понимаю, что, кроме академической науки, существуют ведомственная, военная, университетская, где жизнь, как выясняется, намного лучше.

Наше научное оборудование морально и физически устарело, так как было создано еще в советские времена. Денег на покупку современного зарубежного оборудования нет, а отечественная промышленность уже давно не выпускает никакой высокотехнологичной продукции. Где вы видели отечественный телевизор или даже утюг, не говоря уже о персональных компьютерах, мобильных телефонах и банальных энергосберегающих лампах? Поэтому значительную часть времени мы тратим на ремонт старого оборудования своими руками, так как ремонтные службы в институте также приказали долго жить из-за низких зарплат и отсутствия финансирования.

Понятно, что в таких условиях молодых сотрудников даже в лабораториях знаменитого Физтеха имени Иоффе почти нет. Профессия ученого стала непрестижной, прошли времена, когда поступить в физтеховскую аспирантуру считалось почетным. То же самое, вероятно, можно сказать и о невостребованности результатов труда ученых. О какой работе можно говорить, если в институт постоянно поступают документы о грядущих переменах? То нам говорят, что финансироваться из бюджета будут только темы, которые войдут в список приоритетных научных направлений. Но кто и по каким критериям будет определять приоритетные направления, никто не знает. То выясняется, что большую часть тематик переведут на конкурсную основу, то есть, если выиграл конкурс – у тебя есть зарплата, если нет – ты безработный.

Третий проект предполагает слияние всех академических институтов естественнонаучного профиля в единый консорциум. Это позволит освободить здания в центре города и сократить число сотрудников. Кто сможет управлять такой структурой и возможно ли это – никого не интересует. Еще один проект предлагает влить академические институты в вузы, например Физтех присоединить к Политехническому университету. Остается только гадать, как отнесся бы А. Ф. Иоффе, который основал в голодном 1918 году физтех и физико-механический факультет (физмех) в Политехе, к этим новациям. В одном из последних проектов, разработанном совместными усилиями ФАНО и Министерством образования и науки, предлагается сократить количество сотрудников академических институтов, в том числе и Физтеха, более чем в два раза, чтобы оставшимся «счастливчикам» повысить зарплату в два раза в соответствии с «майскими указами» Путина.

В 2015 году нам сообщили, что больница и поликлиника Академии наук сняты с финансирования ФАНО, и большая часть медицинских услуг стали для нас платными. А ведь мы участвовали в строительстве этой поликлиники и отчисляли на это деньги.

Тем временем наш плановый отдел проинформировал сотрудников, что денег, выделенных ФАНО на коммунальные платежи, хватит до октября 2015 года. В связи с чем будут повышены накладные расходы на все заключаемые договоры и контракты. Другими словами, ученые должны сами содержать институт, чтобы удовлетворять свои научные интересы.

Николай АРУЕВ, доктор физико-математических наук, завлабораторией ФТИ им. А. Ф. Иоффе РАН