"Огонь, что просиял, и плачет, уходя…"

Передо мной книга: С. А. Лурье. Разговоры в пользу мертвых. Надпись на авантитуле: "Дорогому Коцюбинскому – родному Дане – на память о союзнике. 27.12.2003".

Наверное, это был последний год, когда петербургские журналисты еще помнили (хотя уже и фрагментарно), "какова прекрасная воля есть". Выстроившись в "Петербургскую линию", мы тогда тщились помешать навялить нам градоначальницу из ближних боярынь – Валентину Матвиенко. Даже газету специальную было придумали…

Доблестная "оппозиция" в ту пору – как и сейчас, как и всегда – привычно металась в широком диапазоне от "хоть что-нибудь" (тогда это были вялые чиновничьи остатки Смольного, взятого Путиным после жесткой трехлетней осады) – до "применительно к подлости" (ее олицетворяли бусы, шали и коврижки, привезенные вошедшими в Петербург московскими конкистадорами). Поскольку никто из "демократов" против Валентины Матвиенко на тех выборах так толком и не выступил, Самуил Лурье предложил начать агитировать за единственного по-настоящему петербургского кандидата – госпожу Контру Омнес (Contra Omnes (лат.) – Против Всех). И в каждом номере "Петербургской линии" появлялся сочиненный Самуилом Ароновичем остроумнейший гвоздевой материал, посвященный этой прекрасной латиноамериканской богине, призванной спасти Великий Город от оруэлловской участи, которую уготовил ему столичный Большой Брат…

Конечно, мы проиграли.

Как проиграли и спустя год, когда вместе с Самуилом Ароновичем – идея была именно его! – метнулись в Беслан, дабы увидеть то, что там происходило, и постараться рассказать людям правду – ибо циничная ложь из ТВ-кингстонов хлестала уже вовсю…

3 сентября 2004 г. Беслан. Ночью у приютивших нас жителей города

Мы приехали в разгар штурма школы. Еще с дороги видели, как в небе повис вертолет и почти сразу взметнулся столб дыма от крыши спортзала. Потом беседовали с чиновниками, с врачами больницы (куда свозили раненных, обожженных и погибших), с жителями Беслана, с коллегами-журналистами, ютившимися на небольшом пятачке перед зданием клуба, метрах в ста пятидесяти от того места, где до глубокой ночи шел бой… По телефону мы надиктовали в редакцию газеты "Дело" материал. По-моему, это был первый медийный текст, в котором прямо говорилось о том, что школу обстреливали из танков и гранатометов, что огромное число жертв – это результат штурма, организованного как войсковая операция, а не как операция по спасению людей... Мы надеялись, что если общество узнает правду, оно не сможет дальше терпеть над собой спецслужебную власть, для которой жизнь человека – всего лишь материал для растопки адского чрева паровоза истории…

Конечно, мы надеялись зря…

Тема смысла жизни и смерти в "бездарной стране", давящей имперским копытом и превращающей в бесформенную осклизлую дрянь любой прекрасный порыв, любую жажду истины, добра и справедливости, – сквозная тема рефлексий и чувствований Самуила Лурье, насколько мне дано о них судить…

Правящие нами на протяжении веков "наледи-нелюди" и их свинцовый концентрат – опричные спецслужбы – с ними Самуил Лурье сражался всю жизнь, до самого конца.

Одна из моих любимых колонок Лурье в его фирменной рубрике "Взгляд из угла" (газета "Дело") так и называлась: "И наледи" (20.03.2006). В ней С. А. – идеальный стилист, каждая фраза которого (сказанная или написанная) была самостоятельным литературным шедевром, – первым открыл и описал канцеляритного уродца по имени Сосуля. Но текст был, конечно же, не о словесных кунштюках:

"…В любом преступлении против человечности никто не окажется виноват, поскольку каждый исполнял приказ другого – тоже не виноватого, поскольку фиг докажете, что приказ был. А хоть бы и был – так там сказано: навести конституционный порядок и территориальную целостность, а про бомбежки и пытки – конечно, ни слова.

Так что спите спокойно, наперсники разврата.

Да что это мы все про политику да про политику. Весна! Повсюду, где надо бы прибрать, вместо этого написано: Осторожно!!! Опасная зона! Сосули и наледи!

Уменьшительный суффикс и правда усыпил бы бдительность горожанина. А так он начеку. И ставит ноги утюжком, утюжком, бормоча себе под нос: брожу ли я вдоль улиц шумных… еду ли ночью… Жизнь-то – по-прежнему борьба".

"Современное российское общество, – предрек Самуил Лурье в марте 2008 года, незадолго до путинской "рокировки", – я бы назвал протодиктатурой: у нас еще не диктатура, но уже не демократия. Проблема такого общества в том, что оно экономически непроизводительно. Всякая диктатура – дура, как хозяйствующий субъект она все продует. Если сделает ставку на войну – и ее проиграет…"

Но пока что проигрывали и продолжаем проигрывать мы – те, кто по-прежнему надеется на то, что сила правды и сострадания рано или поздно сокрушит твердыню лжи и насилия…

С. А., впрочем, верил в то, что наше дело небезнадежно. Что новые поколения смогут придать правдивому слову победную мощь. Для этого, полагал он, надо-то – всего ничего:

"Во-первых, журналист не должен быть связан с органами госбезопасности, во-вторых, обязан быть грамотным, остальное приложится".

Ну и еще самая малость – не быть идиотом:

"Молодым авторам кажется, что писать о том, как правильно есть лягушку или как происходит оргазм у полных людей, – это похоже на творчество. Ерунду писать интересно, но это расхолаживает и обедняет человека… Журналист должен писать правду и вести себя прилично".

Я так жалею, что не догадался сделать видео лекций, с которыми Самуил Аронович выступал перед моими студентами в СПбГУ! У меня сохранились только записи ТВ-программ с его участием…

За месяц до смерти Самуил Аронович прислал мне письмо – в ответ на мою робкую надежду увидеться ближайшей осенью в Петербурге. Я хочу передать этот небольшой текст целиком, ибо мне кажется, что он адресован не только мне, но всем, кто живет и чувствует, так сказать, в петербургском экзистенциальном регистре:

"Спасибо, Данечка, за письмо. Да нет, вряд ли увидимся (во всяком случае – по мнению здешних докторов). Мне не страшно. Страшно – за остающихся: вам всем ведь тоже придется. А перед тем еще пожить, причем некоторое время в особо унизительной атмосфере: под властью дурака, горячо прославляемого (ни слова против!) дураками. Спасибо Вам за все. Помните фразу: "Ни за что не вступлю в правящую партию"? Это Вы дали мне сказать ее на экране ТВ. Это было не просто для Вас. (Хотя еще возможно.)

Вообще – спасибо за всё.

Я пытаюсь подготовить книгу "Взгляд из угла" (собрание колонок из "Дела"). Чтобы выложить на мой сайт. А может, и тиснет кто-нибудь. Понадобятся комментарии. Рассчитываю на Вас. Это же хроника текущих, всеми уже забытых событий.

Живите долго и счастливо. Сердечный привет Вашим маме и папе.

Ваш С. Л."

"Тиснет" ли кто-нибудь полное собрание сочинений С. А. Лурье? Одного из немногих тех, благодаря кому русский язык пока еще сохраняет моральное право считаться литературным?.. Впрочем, все более призрачное…

…Я долистываю книгу до самой любимой главки: "Фет: жизнь и смерть". Шекспировская трагедия в гоголевском формате. Взлет к бескрайнему небу – и падение к убогой землице, как в фетовском стихотворении "На качелях":

И опять в полусвете ночном
Средь веревок, натянутых туго,
На доске этой шаткой вдвоем
Мы стоим и бросаем друг друга.

И чем ближе к вершине лесной,
Чем страшнее стоять и держаться,
Тем отрадней взлетать над землей
И одним к небесам приближаться…

И финал главы:

"…Впрочем, это все не важно. Не имеет значения. Потому как не жизни – вы же знаете – не жизни жаль с томительным дыханием – что жизнь и смерть? – а жаль, понимаете ли, того огня, что просиял, несмотря ни на что, над целым мирозданьем и в ночь идет, и плачет, уходя"…