Боль и метастазы – не повод для соцзащиты

Цитата из конституции "Россия – социальное государство" все чаще звучит как издевательство. Ирина Легошина узнала это на собственном опыте: после лечения от рака у нее появились метастазы в костях; от боли и побочного действия лекарств она с трудом могла работать даже в особых условиях – однако эксперты медико-социальной экспертизы (МСЭ) сняли у нее инвалидность.

У Ирины обнаружили рак третьей стадии в 2010 г. После операции она прошла шесть курсов химии и двадцать восемь – лучевой терапии. Вроде бы болезнь отступила. В 2011 г. Легошину признали инвалидом второй группы, однако уже в 2012-м снизили группу до третьей.

Это позволяло работать: Ирина провизор, отвечающий на звонки горячей линии в сети аптек. В соответствии с законом работодатель предоставил ей особые условия: дополнительные перерывы, во время которых она могла бы принять лекарства и восстановить силы.

В начале 2013 года во время очередного обследования были обнаружены метастазы в костях. По постановлению Правительства № 95 от 20 февраля 2006 г., если метастазы обнаружены через два года после радикального лечения, МСЭ обязаны давать бессрочную инвалидность. Но эксперты предпочли не обращать внимания на эту "мелочь", и в 2013-м Ирине просто продлили третью группу всего лишь еще на год.

А в 2014 году… вообще сняли инвалидность. Оспаривая это решение, Легошина прошла уже три инстанции МСЭ. При этом из протокола в протокол повторяются высосанные из пальца утверждения и умолчания, представляющие женщину чуть ли не абсолютно здоровой.

Ирина Легошина

Метастазы? Нет, не слышали

В направлении на МСЭ лечащий врач-онколог написал: "MTS (метастазы. – А. Б.) в кости". Этот диагноз подтверждается уже доброй полудюжиной томографий.

Однако эксперты этих слов почему-то не заметили, и в протоколе медико-социальной экспертизы, которая проходила летом 2014 г., написано: "За год данных за MTS не получено". Не упоминаются в протоколе и многие другие сопутствующие заболевания, которые нередко возникают у раковых больных, вроде отеков, нарушений функций дыхания, кроветворения, иммунитета и т. д.

Ирина, в том числе благодаря медицинскому образованию, смогла грамотно оспорить МСЭ, и в сентябре ей провели новую экспертизу, уже в городском центре. На сей раз к делу подошли более внимательно. Во время повторной экспертизы были обнаружены и отеки, и нарушения некоторых функций. Но метастазов все-таки "не заметили", ограничившись расплывчатым упоминанием о неких "дегенеративно-дистрофических изменениях в костях".

"Я не понимаю, на каком основании вынесено это заключение, – возмущается Ирина Легошина. – Мой лечащий врач, онколог, пишет: "Метастазы". Специалисты МСЭ по закону обязаны всего лишь посмотреть документы и назначить мне соответствующую его заключению группу инвалидности. Вместо этого они фактически оспаривают диагноз!"

Кроме того, в протоколе МСЭ не указаны основные осложнения после лечения от рака, среди которых главный – хронический болевой синдром. То, что боли мучают Ирину постоянно, подтверждается множеством заключений врачей, а также рецептами постоянно назначаемых ей обезболивающих. Кроме того, по результатам реабилитации, которую она проходила в центре Альбрехта, ей рекомендовано использовать десять различных протезно-ортопедических изделий, которые могли бы облегчить ей жизнь (корсет, бандаж, специальная обувь и т. д.)! Видимо, эксперты МСЭ посчитали, что врачи возятся с Легошиной просто от скуки?

Как раз из-за болей Ирина не может полноценно работать. Работодатель даже выдал ей справку, где указывается, что в соответствии с законом для нее как инвалида третьей группы были созданы особые рабочие условия, а именно "дополнительные перерывы в течение смены".

Но во всех протоколах МСЭ значится, что она "работает по основной профессии без снижения квалификации и объема трудовой деятельности". "Это уже запредельная ложь, – утверждает Ирина. – Мало того, что я и так с большим трудом справляюсь даже с уменьшенным объемом работы – пусть, они могут считать это субъективным. Но как можно оспаривать сам факт снижения объемов, тем более что он подтвержден справкой?!"

И вновь МСЭ делает вывод: "Инвалидность не установлена".

Вторую экспертизу Ирина также оспорила, и в ноябре 2014-го ей провели третью, на сей раз в Москве.

Протокол этой МСЭ Легошина не получила до сих пор, но, очевидно, и ее будет оспаривать – ведь и московские эксперты не нашли оснований считать ее инвалидом.

"Там было просто ужасно! – вспоминает Ирина. – Я не знаю, как живой выбралась. Я говорю: у меня метастазы – они: ничего, они еще маленькие. Я говорю: мне больно, я не могу функционировать как здоровый человек, на работу, с работы еле могу доехать, все болит. Они: ну раз болит – пейте обезболивающее".

Сейчас Ирина работает на общих основаниях – по ее словам, держится из последних сил. Жить ведь на что-то надо…

Это вам кажется!

На многочисленные жалобы в Минтруда и соцзащиты приходят отписки, в которых разъясняются элементарные положения законодательства. Например, что инвалидами признаются только люди, у которых есть одновременно нарушение здоровья со стойким расстройством функций организма; ограничение жизнедеятельности (полная или частичная утрата способности заниматься трудовой деятельностью, передвигаться и т. д.); необходимость в мерах соцзащиты, включая реабилитацию. И хотя Ирина – что очевидно всем лечившим ее врачам – соответствует каждому из этих трех критериев, чиновники Минтруда делают бесстыдный вывод: "Комплексная оценка состояния вашего организма выявила у вас незначительные нарушения, которые не приводят к ограничению жизнедеятельности, не вызывают необходимость в мерах соцзащиты и не дают оснований для признания вас инвалидом".

В конце, словно изощренное издевательство, добавляется, что в случае ухудшения состояния здоровья Легошина может… пройти новое освидетельствование в МСЭ!

"Интересно, зачем? – недоумевает Ирина. – Думаю, если я даже умру прямо в процессе их экспертизы… тогда меня уж точно инвалидом не признают".

По получении протокола федеральной МСЭ она намеревается обратиться также в правоохранительные органы: по мнению Легошиной, налицо фальсификация официальных документов. Когда эксперты видят в справках и направлениях одно, а в протоколах пишут другое – как это еще можно назвать?

"Не исключено, что с выдачей протокола так тянут именно потому, что боятся последствий", – считает Ирина. Кроме того, в ее планах пройти независимую экспертизу, которую с начала нынешнего года вроде как обещали начать учитывать при определении группы инвалидности.