Выйти на площадь

«Власть вновь находит «врагов народа». Сегодня это секс-меньшинства, которых объявили «социально неравноценными», и мигранты, против которых проводятся облавы и организуются концлагеря, с нарушением всех законов и унижением людей. Также «врагами» стали все те, кто смеет протестовать против произвола государства», — писали организаторы одиночных пикетов в защиту свободы.

«Иностранцы фотографируют, а россияне невероятно инертны и равнодушны», — говорит Михаил Герасимов из альянса «Гетеросексуалы за права ЛГБТ». В 1968-м, когда разворачивались события в Праге, Михаил был ребенком. Он вышел на площадь, потому что видит явные параллели: «Тогда танками давили чехословацкий народ, сейчас дубинками разгоняют свой. Это обходится властям даже дешевле». Михаил испытал это на себе совсем недавно: он был участником акции на Марсовом поле, в которой представителей и сторонников равноправия ЛГБТ закидали камнями и тухлыми яйцами.

Кирилл Калугин: "Мне мешает, что полиция задерживает мирных активистов, что мы должны идти на какие-то ухищрения — отмерять шагами вот эти 50 метров друг от друга, чтобы нас не забрали. Мешает, что к активистам приходят люди из органов и советуют не устраивать никаких акций в дни саммита двадцатки»".

Кирилл Калугин выходил на Дворцовую площадь с плакатом совсем недавно — это он рискнул заявить о правах секс-меньшинств в День ВДВ. Это кончилось для него лучше, чем можно было бы ожидать: оскорбленных в лучших чувствах десантников остановила милиция, Кирилла немножко подержали в отделе и отпустили.

Фотографии Кирилла 2 августа на Дворцовой разошлись по интернету, теперь его иногда узнают в лицо. Это ли стало причиной или плакат не понравился, но во время воскресной акции одиноко стоявшего посреди площади Кирилла толкнул молодой папа с коляской. «Конечно, намеренно — тут в общем-то есть где разгуляться. Но он сказал, что я ему мешаю», — говорит Кирилл. На вопрос, а кто мешает Кириллу, он на минуту задумывается и говорит: «Мне никто не мешает. Мне мешает, что полиция задерживает мирных активистов, что мы должны идти на какие-то ухищрения — отмерять шагами вот эти 50 метров друг от друга, чтобы нас не забрали. Мешает, что к активистам приходят люди из органов и советуют не устраивать никаких акций в дни саммита двадцатки».

В отличие от юного Кирилла Игорь Андреев 25 августа 1968 года помнит отлично. Тогда на офицерских сборах он назвал ввод советских войск оккупацией и провел этот день на гауптвахте. Говорит: «Они не знали, что со мной делать».

В воскресенье на Дворцовой — знали. Поскольку активисты ничего не нарушили — их просто переписали. «Нужен аусвайс? — протянул Игорь Андреев подошедшему капитану удостоверение блокадника. — Пожалуйста: ветеран войны 1812 года». «Хорошо сохранились», — поддержал шутку капитан. «Полиция сегодня необыкновенно любезна», — отметил Игорь Степанович. «Наша полиция всегда отличается корректностью, гуманностью и человеколюбием», — снова пошутил капитан. Игорь Степанович оценил шутку — его задерживали и отправляли в обезьянник 29 раз. «Я же участник «Стратегии-31». Хотя и не разделяю идеологии нацболов. Но считаю правильным отстаивать ценности свободы», — говорит он.

Игорь Андреев смеется: оказаться задержанным в юбилейный, 30-й раз ему никак не удается — хотя он по-прежнему оказывается на несогласованных акциях. «Полиция боится: инвалид, блокадник, еще умру, чего доброго".

Игорь Андреев смеется: оказаться задержанным в юбилейный, 30-й раз ему никак не удается — хотя он по-прежнему оказывается на несогласованных акциях. «Полиция боится: инвалид, блокадник, еще умру, чего доброго. 22 августа мы приходили к Мариинскому дворцу, чтобы вспомнить события 1991 года. Полицейский пригрозил, что заберет нас в отделение. Но я сказал: «Наша Дума напринимала много идиотских законов. Но закон о запрете памяти пока в России не действует».