Художники взаперти
Мы встречаемся у метро. Мы – это пять волонтеров проекта «Широта и долгота», который поддерживает непрофессиональных художников, в том числе и с ментальными особенностями. Мы идем в петербургский психоневрологический интернат № 10, чтобы рисовать вместе с его обитателями.
Дорога занимает всего десять минут, идти нужно прямо, до темно-коричневого кирпичного здания за бетонным забором. Кажется, что это стратегически важный объект, но здесь просто живут «не такие» люди. Через КПП мы проходим во двор. В 11 часов там многолюдно: кто-то вышел на прогулку, несколько человек садятся в микроавтобус, чтобы ехать на праздник: это случается нечасто.
Психоневрологические интернаты коридорного типа сохранились только на постсоветском пространстве. В Европе перешли на сопровождаемое проживание, помогающее людям интегрироваться в общество. Там больные получают все социальные и медицинские услуги дома или в условиях, близких к домашним. В России о сопровождаемом проживании говорят давно, однако продолжают строить огромные интернаты по старому образцу.
Внутри интернат похож одновременно на больницу, детский сад и отдел полиции: персонал в белых халатах, проживающие ведут себя скорее как дети, на стенах видеокамеры, а попасть на отделение самостоятельно невозможно: ключ есть только у сотрудников. В коридорах пахнет столовой и мокрым бетоном, в палатах – моющими средствами и потом.
Психоневрологический интернат № 10 в Петербурге // Фото: Вита Чикнаева
Мы с волонтерами делимся на две группы. Одна идет к бабушкам, вторая – на мужское и женское отделение. В геронтологии нам долго не открывают, и мы попадаем внутрь, только когда пациенты начинают возвращаться с прогулки. В холле бабушки смотрят по телевизору фильм про войну. Мы сдвигаем столы и скамейки, чтобы удобнее было рисовать, неожиданно раздается крик: «Сломали! Починила, а вы сломали!» Кричит Галя: она носит очки с сантиметровыми линзами, из-за этих луп ее глаза кажутся расплывшимися серыми кругами. Бабушки пытаются ей объяснить, что скамейки никто не ломал, но она не сдается. В результате нам приходится нести их из другого зала.
Женщины – кто с блаженной улыбкой, кто с отрешенным взглядом – идут рисовать. На бумаге появляются цветы, лица, животные, абстрактные образы. На тележку рядом с самодельным арт-клубом ложится стопка из 40 рисунков. Среди совсем детских там есть и интересные работы, которые напоминают картины абстракционистов или примитивистов.
У жительниц интерната мало образов из реального мира, поэтому они придумывают новые формы для своих идей. Так на листах появляются разноцветные круги с полосками в центре, нечитаемые надписи, взрыв красок, напоминающий рождение Вселенной, или несколько одинаковых коров. Одна женщина заранее подготовилась к рисованию и принесла с собой календари с изображениями собак, кошек, петухов.
Светлана привлекает внимание детским выражением лица и желанием общаться. Она рисует лето. Губ у нее совсем не видно, и когда она улыбается, на сероватом лице появляется растянутая ниточка. «Я здесь всего на четыре месяца, а потом мы с Наташей, – показывает на свою соседку, такую же улыбчивую, – поедем домой. Меня там два жениха ждут!» Светлана рисует очень тщательно, старается, чтобы крылья у шмеля были меньше, чем у бабочки, выбирает каждому цветку свой карандаш и часто зовет к себе, чтобы показать, что получается. «А ты умеешь рисовать одуванчики?» – «Нет, – отвечаю, – но могу их описать». Волонтерам нельзя рисовать за художниц, иначе арт-терапия теряет смысл.
Лето // Фото: Вита Чикнаева
По данным Росстата и Минтруда, на 1 января 2017 г. в России функционировало 523 психоневрологических интерната, в которых проживало более 157 тысяч человек. Из них 13 нужно реконструировать, а 15 должны быть снесены. В Петербурге 8 ПНИ, в которых проживает шесть тысяч человек.
На шестом отделении мужчин от женщин практически не отличить: почти все в поношенных тапках и спортивных костюмах. Особый шик – кофты в полоску. Ко мне подходит девушка, она выглядит лет на 15, но я понимаю, что она старше, потому что живут здесь только совершеннолетние. Улыбается: «Где ты купила такие джинсы? Можно я их потрогаю?» Она только что дорисовала картину: разноцветные линии и петельки. Так пишут дети, когда еще не знают букв.
Шестое отделение // Фото: Вита Чикнаева
Маленькая худенькая женщина ходит по коридору и делает один крошечный шаг в десять секунд. Пять шагов. Упала. Медленно и тяжело поднялась. Еще пять шагов – и все сначала. Никто не обращает на это внимание.
Тут уже стоят два стола. За первым женщина делает инсталляцию из карандашей и фломастеров, раскладывая их ровными рядами. За вторым сидит девушка со слегка вздернутым носом и седеющим ежиком на голове. На ее листе пейзаж: солнце, небо и редкие травинки. Она подзывает к себе и говорит, что у нее болит горло. Настойчиво повторяет это снова и снова, но с каждым разом ее будто что-то все сильнее сжимает изнутри. Голос становится сдавленным, глаза испуганными. «В горле спазм начался, значит, эпилептический припадок скоро должен быть, – спокойно объясняет медсестра. – Она этого сказать просто не может, вот и говорит, что горло болит».
Ежегодно интернаты покидают 15 тысяч человек: 10 тысяч умирают, тысяча возвращается домой, а остальных переводят в другие учреждения. 70% проживающих в интернатах по всей России официально лишены дееспособности. В Петербурге восстановили свои права или покинули ПНИ по другой причине 50 человек из 1000.
Мужчины используют цвет смелее, чем женщины: могут взять баночку с зеленой краской и вылить половину на белый лист. Так делает Женя. Он рисует весенний пейзаж с большими розовыми бабочками. Молодой человек часто подзывает к себе волонтеров и сообщает о каждой новой черточке, ему очень важно чье-то внимание. От слов «ты молодец!» или «очень красиво!» у Жени на лице появляется счастливая улыбка, и он начинает хвалить себя. За соседним столом сидят художники поскромнее: молчаливый мужчина лет сорока рисует нечто, напоминающее нож, а высокий парень собирает море из синих линий.
Час дня. Начинаются приготовления к обеду. Некоторые рисунки еще не успели высохнуть, но пора убирать карандаши и краски: спорить тут не принято, и большого выбора ни у кого нет.
Небо // Фото: Вита Чикнаева
- «Широта и долгота» – проект, помогающий непрофессиональным художникам в психоневрологических интернатах, – был создан в 2017 году. Наталья Петухова и Юлия Курмангалина с друзьями поначалу фотографировали их картины, а потом стали организовывать выставки. Руководство одного из интернатов попросило ребят приехать к ним, и теперь каждый четверг и пятницу волонтеры ездят в интернат и рисуют вместе с его обитателями.