1700 русских ронинов
В прокат вышел фильм «Легенда о Коловрате» по мотивам событий 780-летней давности – вторжения монгольской армии в Северо-Восточную Русь. Независимо от достоинств фильма он поставил вопрос: можно ли в России быть героем без одобрения начальства?
В декабре 1987 года в Михайловском саду, у павильона Росси, был митинг памяти жертв сталинских репрессий. Кроме добросовестных участников, явилось некоторое количество райкомовской сволоты; сволоты не по партийной принадлежности, а по поставленной задаче – испортить митинг. Когда объявили минуту молчания, один райкомовец презрительно заметил:
– Еще бы жертв монголо-татарского ига помянули!
Сравнение, придуманное партийным хохмачом, было гораздо уместней, чем он думал. Поход Бату хана на Русь начался в 1237 году – первом поминальном 37-м году нашей истории. Что же касается меня лично, то я получил в тот вечер надежную прививку от евразийства, с ордынской начинкой. Нашествие XIII века стало ассоциироваться с большевизмом и наоборот.
Прививка закрепилась в 2004 году, когда я увидел Старую Рязань, бывший город на правом берегу Оки. Огромный вал окружал опустошенное пространство, несколько строений только подчеркивали пустоту. До середины декабря 1237 года здесь стоял город, не меньше современного ему Новгорода. К концу месяца его не стало навсегда. В современную Рязань был переименован Переяславль-Рязанский, город на 50 километров выше по течению Оки.
С тех пор любые разговоры про Ордусь – о том, что разгром Древней Руси был событием сугубо прогрессивным, на Западе издревле жили наши лютые враги, а на Востоке – приветливые друзья и вместо ига был симбиоз двух культур, – являются для меня самой бессовестной формой смердяковщины.
Герой Достоевского лишь сожалел, что «умная нация не покорила весьма глупую-с», а Смердяковы-ордынцы искренне радуются, что действительно покорила. К тому же наши западные соседи тех времен тоже были не эльфы, но городов величиной с Рязань не испепеляли.
Рязанский боярин Евпатий Коловрат увидел бывшую Рязань не пустую, а наполненную остовами сожженных зданий. После чего «закричал в горести души своей… собрал небольшую дружину – тысячу семьсот человек… помчались вслед за безбожным царем… и внезапно напали на отдыхавшее войско Батыево, и начали сечь без милости. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. И ездил среди полков татарских так мужественно, что и царь устрашился». Так говорит «Повесть о разорении Рязани Батыем».
Нынешний фильм о Коловрате сравнивают с голливудской экранизацией комикса «300 спартанцев» (не путать с фильмом 1962 года). Но если говорить о героях эпической массовой культуры, то Коловрат своим подвигом больше напоминает ронина. Ронин – самурай, оставшийся верный погибшему господину и мстящий за его смерть, хотя никто ему не приказывал.
Можно спорить, за кого мстил Коловрат – за погибших князя Юрия и княгиню, за разоренную Рязанскую землю, за всех вместе сразу. Здесь важно то, что он не стал искать новой службы, а вступил в битву, как будто Рязанское княжество по-прежнему существовало.
О достоинствах фильма и достоверности его исторической основы можно спорить.
Бесспорно то, что Евпатий Коловрат, пожалуй, единственный герой русской истории, чье имя популярно не благодаря усилиям государственной и церковной пропаганды.
Коловрат не был ни Рюриковичем, ни Романовым, ни святым подвижником. К вождю народного бунта, столь милому советской идеологии, его тоже не причислишь. Поэтому обращение к подвигу Коловрата поэтов, композиторов, писателей как давних, так и нынешних дней конъюнктурой не объяснишь.
Конъюнктурой было другое – покорность победившей силе. Уже упомянутый Смердяков мерзок не своими убеждениями и лизоблюдством, а тем, что «умная нация-с» проиграла войну 1812–1814 годов. Одни и те же люди сочетают любовь к ордынству с ненавистью к генералу Власову, но противоречия в этом нет: ведь нацисты войну проиграли, а монголы в XIII веке выиграли. Ну и большевики, разделившие Россию на республики, с правом выхода, считаются «собирателями Империи», а белогвардейцы с их лозунгом нераздельной страны – наоборот, «прислужниками зарубежного империализма». Почему? Большевики победили, и поэтому правы, пусть даже их власть и выглядит как иго.
Само по себе латинское слово iugum не означает порабощения. В исторический оборот оно вошло после того, как племя самнитов подвергло пленные римские регионы игровому унижению: заставило пройти, согнувшись, под воротами из трех копий. Кто-то из нас в детстве играл в игру «Золотые ворота» – вот и в Кавдинском ущелье было так же, только детям не приходилось перед игрой сдать врагу мечи и знамена.
Памятник Евпатию Коловрату на Почтовой площади в Рязани // Фото: wikimedia.org
Иго – как XIII, так и XX века – не всегда смертоносно, но всегда унизительно. Князья ездили на поклон к ханам, называли себя холопами, сгибались, чтобы хан взошел в седло, ступив на спину. Русские академики каялись в ошибках и признавали, что семинарист-недоучка лучше разбирается в истории и лингвистике. И даже не сам Сталин, а член ЦК, командированный курировать научную отрасль. Перед силой надо смиряться. Покорность будет награждена, а вот за сопротивление наградить некому.
Конформизм становится единственным средством выживания. От того и любовь, то ли к историческому, то ли к литературному герою, который потерял прежнее начальство, но не стал служить новому, победившему. Для России это случай редкий и потому так сохранившийся в памяти.