Жертвы теракта – не нахлебники у бюджета
Власти города признали, что выплатить компенсации всем пострадавшим в теракте 3 апреля не могут: это не прописано в законе. Деньги на компенсации возьмут у благотворительной организации «Прерванный полет».
По закону, чтобы получить право на компенсацию из госбюджета, судмедэкспертиза должна установить первую, вторую или третью степень вреда здоровью. Из 102 человек, которые оказались в вагоне метро на станции «Технологический институт» 3 апреля, где взорвал бомбу смертник, 25 потерпевшим в компенсациях было отказано.
О них никто бы и не позаботился, если бы не Александра Шнайдрук, близко принявшая трагедию к сердцу. Она составила петицию, которую подписали более 65 тысяч человек, и отослала ее в аппарат вице-губернатора Анны Митяниной. К петиции приложила письмо, где очень эмоционально рассказала о мытарствах ее подопечных – пострадавших в теракте.
После этого Сашу пригласил глава Комитета по соцполитике Александр Ржаненков и поблагодарили за доброту и помощь. Ей объяснили, что в законодательстве есть недоработки, а в резервном фонде бюджета нет лишних денег. Но доводы Александры оказались настолько убедительными, что
власти приняли решение все-таки выплатить компенсации «отказникам». Не из бюджета. А из частных денег – тех, которые собрали для помощи пострадавшим сами россияне. Эти деньги стекались на счет благотворительного фонда «Прерванный полет».
По словам Александра Ржаненкова, для выплаты компенсаций людям, которые признаны потерпевшими в трагедии (авиакатастрофа, крушение поезда, землетрясение, теракт), но не признаны пострадавшими из-за неочевидности их травм, нет оснований. «Есть законы, постановления, нормы, документы, которые жестко регламентируют оказание помощи пострадавшим. Основным критерием для осуществления выплат считается степень утраты здоровья. Это устанавливает бюро судмедэкспертизы. В зависимости от степени вреда здоровью выплачиваются конкретные суммы». Ржаненков не спорит: далеко не все согласны с этими заключениями – и предлагает им в установленном порядке в суде обжаловать решение экспертов.
То, что у этих людей после пережитого нет ни моральных, ни физических сил, да и просто денег судиться и ходить по инстанциям, чиновникам в голову не приходит.
«В числе 25 людей, признанных потерпевшими, есть люди, у которых нет какой-либо степени утраты здоровья, – продолжает Ржаненков. – Возможно, они потеряли имущество или еще что-то, но такие выплаты бюджетом не предусмотрены. Мы приняли это во внимание – на основании их обращений в поликлиники или в больницы без госпитализации – и решили вопрос таким образом: выплатами из собранных благотворителями денег».
Председатель Комитета по социальной политике сожалеет, что «такая нормативно-правовая база совершенствуется на практике, на опыте, на крови». По его словам, «во всем мире власть не участвует в выплатах пострадавшим – это дело страховых компаний. У нас такого пока нет. Необходимо четкое нормативное законодательство, в котором прописаны выплаты и продуманы все детали».
- По официальным данным МЧС, в теракте оказались 102 человека. 15 – погибшие. 1 – террорист-смертник.
- 92 человека прошли судмедэкспертизу. В соответствии с этими заключениями были установлены: тяжкий вред здоровью – 10 пострадавшим; вред здоровью средней степени тяжести – 26 пострадавшим; вред здоровью легкой степени – 31 пострадавшему – всего 67 человек. 25 отказано в выплатах – это 12 пострадавших, получивших повреждения без вреда здоровью и 13 пострадавших, не получивших повреждений.
Потерпевшие, но не пострадавшие
25 людей, которые получат компенсации от «Прерванного полета», – те, кого следствие признало потерпевшими, а врачи бюро судмедэкспертизы не признали пострадавшими. Список не раскрывается, так как это частная информация. Но мы знаем некоторых из них.
18-летний Михаил Вепренцев стоял в следующем вагоне, прислонившись спиной к дверям сцепки. Взрывная волна скосила людей в проходе и ударила ему в спину – он упал, а сверху на него упала дверь. Михаил пролежал в больнице на Костюшко 10 дней. С тех пор он не может спать по ночам – засыпает только под утро. Вепренцев от метрополитена получил 62 тысячи рублей. Город и государство в выплатах отказали.
Студентка Татьяна Смирнова, которая провела в ВМА 9 дней, получила отказ от всех структур: метрополитен, федеральный и петербургский бюджет: «Меня поддержал только свой регион – Ярославский. Я сидела рядом с третьими дверями, у меня на коленях лежал ноутбук, а в руках был телефон. Увидела вспышку в отражении. Взрывной волной выбило из рук телефон и ноут. Страшно вспоминать. Стало темно, крики, стоны. Я обхватила голову руками, боялась второго взрыва. Доехать и спастись... Перед тем как бежать, я решила подобрать с пола ноутбук… И тогда увидела трупы, фрагменты тел». Истерика наступила уже наверху. «Я осознала, что произошло что-то страшное». Татьяна начала плакать и не могла успокоиться. К ней подошла женщина и стала ее успокаивать – это была Надежда Соседова. Потом они вместе лежали на отделении неврологии в ВМА.
Надежда Соседова тоже «отказник». Теперь страдает паническими атаками, плохо спит, боится толпы. Несмотря на испорченную одежду, потерянные вещи, мелкие ссадины и травмы, сожженные волосы, осколки стекол в ушах, увиденное и пережитое, получила отказ в выплатах. Метрополитен перечислил ей 1000 рублей – «за гематомы на ногах».
«Опираясь на свой случай, спрошу, почему человек с потерей трудоспособного состояния, пребыванием в стационаре медучреждения больше недели и установленным диагнозом не считается пострадавшим? Почему простые бытовые травмы эквивалентны травмам, полученным во время взрыва в вагоне? Почему ущерб психическому здоровью человека не имеет адекватную оценку?» – спрашивает Татьяна Смирнова.
22-летняя студентка Евгения Бахлыкова получила во время взрыва сильные ушибы ног и была госпитализирована. Ущерб здоровья метрополитен оценил в 2000 рублей, а испорченный телефон – в 11 тысяч.
Узнав о том, что выплаты решено сделать из кошелька благотворителей, Татьяна не обрадовалась: «Я добивалась не этого, а того, чтобы появился закон, по которому мы получили бы статус жертв теракта. А получается, что обычные люди помогают другим людям. Государство ни при чем».
«Александр Ржаненков убедил меня в том, что из бюджета эти деньги действительно выделить невозможно, он все очень логично объяснил», – говорит Саша.
«Но читая новости о том, какие деньги выделяют на стадион «Зенит-Арена», я начинаю во всем сомневаться. Неужели им пару миллионов не найти на пострадавших?»
«Но, видимо, такие вещи не Ржаненков решает. Кроме того, мне ответили, что второй вопрос моей петиции – о законопроекте, закрепляющем статус пострадавшего в теракте, – взят в работу депутатом Оксаной Дмитриевой. Мне предложили принять участие в его разработке, и я, конечно, согласилась».
По словам депутата Оксаны Дмитриевой, законопроект Петербурга о выплатах компенсаций пострадавшим в несчастных случаях практически готов: «Мы его будем вносить, сейчас он проходит заключение. Он нужен, потому что сейчас людям сначала помогают, а потом про них забывают». Дмитриева утверждает, что сегодня такого закона нет ни в одном регионе страны: «В федеральном законодательстве на эту тему вообще дырка. Есть закон о противодействии терроризму, но в нем нет никакой конкретики». Необходимость в нем назрела давно – после крушения «Невского экспресса» в 2006 году, после катастроф самолетов над Донецком и над Синайским полуостровом».
Закон, который разрабатывает Дмитриева, должен четко определить единовременные выплаты и по терактам и по чрезвычайным ситуациям как на территории Петербурга, так и с жителями Петербурга в другом регионе. Если ЧП произошло в Петербурге, то выплаты производятся всем, независимо от места жительства. Если за переделами города – то только жителям Петербурга. В законе прописаны единовременные выплаты и дополнительная пенсия – тем, кто потерял кормильца (15 тысяч рублей в месяц). Также дети тех, кто погиб или получил вред здоровью, получат право вне очереди поступать в дошкольные учреждения. Дети погибших и тех, кто получил третью степень вреда здоровью, если учились на платном отделении – получают право на бесплатное обучение.
В законопроекте прописаны случаи, когда необходимо лечение, выходящее за рамки обязательной программы оказания бесплатной медицинской помощи – например, косметология, психотерапия, а также получение бесплатного обучения или курсов профориентации при утрате в результате несчастного случая каких-то навыков.
«Единовременные выплаты по нашему законопроекту предусмотрены для семей погибших, а также для пострадавших, получивших вред здоровью: тяжкий – 3 млн рублей, средний – 2 млн рублей, легкий – 1 млн рублей. Мы будем отстаивать эти цифры», – заявляет Оксана Дмитриева.
Если бы не Саша
Саша Шнайдрук, обычная петербурженка, пять месяцев назад организовала в соцсетях группу помощи жертвам теракта в метро Петербурга. Начав со сбора помощи для Натальи Митрофановой, которая, к сожалению, потом скончалась, и бабушки Антонины Погосовой, которой взрывом оторвало обе кисти рук, Александра встала на защиту всех, превратившись из волонтера в координатора помощи, юриста и посредника в общении пострадавших со СМИ и чиновниками.
За пять месяцев после трагедии Саша стала костью в горле чиновников. Она просила для пострадавших бинты, сиделок, проведения экспертиз, хорошего отношения, телефонов, быстрого решения сложных вопросов, звонила им по ночам, писала письма.
Александра Шнайдрук //Фото: vk.com
Она первая сообщила журналистам, что отчеты администрации города о полностью выплаченных жертвам теракта компенсациях – мягко говоря, преувеличение, об отношении сотрудников соцотделов и следователей к жертвам теракта, как к нахлебникам, выкачивающим средства из бюджета.
Ее настойчивость привела к тому, что ее заметили. На прием к Александру Ржаненкову она принесла списки пострадавших, которые составила сама, обзванивая людей и спрашивая, какие у них есть проблемы и в чем им помочь.
«В конце совещания председатель комитета подошел, поблагодарил меня за активную позицию, действия и помощь, пожал мне руку. Может, и мелочь, но стало радостно на душе. Сам по себе он очень хорошее впечатление оставил. И дело не в рукопожатии, просто человек на своем месте», – написала Саша тогда в своей группе, не скрывая радости.
К концу мая Александра писала о тех, кому отказали в помощи, сообщала журналистам, но, не увидев реакции от властей города, решила не ждать и составила петицию в защиту своих подопечных на Change.org с требованием выполнить обещания и выплатить компенсации всем пострадавшим в теракте 3 апреля (к середине сентября ее подписали уже 155 тысяч человек).
- Распоряжением Правительства Российской Федерации от 04.04.2017 № 609-р на выплату единовременных пособий (федеральных компенсаций) Правительству Санкт-Петербурга были выделены бюджетные ассигнования в размере до 50 млн рублей из резервного фонда Правительства России.
- Постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 06.04.2017 № 240 на предоставление материальной помощи (городских компенсаций) Комитету по социальной политике Санкт-Петербурга было выделено 40,5 млн рублей из резервного фонда Правительства Санкт-Петербурга.
«Почему не считаются пострадавшими люди, официально признанные потерпевшими, оказавшиеся в мирное время на войне, в поезде смерти, в крови и в человеческих останках, пережившие непередаваемый ужас от увиденного после взрыва и от страха умереть, не доехав до станции, задохнувшись в тоннеле или от повторного взрыва? Почему статус людей, пострадавших от взрыва в том поезде, но не получивших серьезных физических увечий, приравнен к статусу тех, кого там и рядом не было, почему их статус полностью дискредитирован и дискриминирован? Означает ли это, что такие поездки в метро теперь считаются нормой и ответственные лица более не намерены обеспечивать нашу безопасность?» – задает в петиции вопрос Саша.
Вместе с ней такой же вопрос властям задали более 65 тысяч человек, подписавших петицию.
Эту петицию Саша направила Георгию Полтавченко и вице-губернатору Митяниной. После чего государственная машина со скрипом сдвинулась.