«Политическая гомофобия – это фашизм и ненависть»
Историк Дэн Хили о том, когда, как и зачем борьба с ЛГБТ стала в России политическим проектом.
Когда-то Дэн Хили своей книгой «подарил русскому гомосексуальному движению прошлое». Сегодняшняя официальная гомофобия в России – это вопрос о будущем людей нетрадиционной ориентации.
Книга Дэна Хили, посвященная истории гомосексуализма в России, вышла 15 лет назад. Тогда ученый объехал всю страну, собрав воедино свидетельства того, каким был период с 1922 по 1933 год, когда гомосексуализм в России перестал быть преступлением.
Сейчас профессор новейшей истории России Оксфордского университета завершает работу над новой книгой. Она посвящена истории русской гомофобии. В ней историк пытается объяснить истоки явления, обращаясь к советскому прошлому. Жертвами «сексуально-гендерного диссидентства» в СССР стали по меньшей мере 26 тысяч человек, арестованных по 121-й статье УК РСФСР. Едва ли эта цифра окончательная, отмечает ученый: архивные документы до сих пор не рассекречены. По итогам 2015 года Россия попала в тройку худших европейских стран для жизни представителей ЛГБТ-сообщества.
С Дэном Хили «Новая» говорила о том, где пролегает грань между гомофобией и фашизмом.
– Что переживает Россия сегодня?
– Новый поворот. Очевидно, что определенная реакция после сексуальной революции 1990-1991 годов была неизбежна. Да, часть российского общества с радостью встретила либеральные перемены, однако другая оказалась к ним совершенно невосприимчива. Впервые консервативно настроенные элиты подали голос еще в начале 2000-х годов. Вопросы о введении ответственности за гомосексуальность и повышении возраста сексуального согласия поднимались еще в 2002 году. Именно тогда консервативные силы начали работать над новым политически-окрашенным языком, который отражал противоположную точку зрения на итоги сексуальной революции.
Именно в это время в Госдуме появляются первые предложения о введении закона, запрещающего гей-пропаганду. Некоторые из них – копии американских инициатив, другие изобретены местными консерваторами. В эти годы депутат Александр Чуев внес в Думу законопроект против ЛГБТ-активизма. Все эти вопросы впервые были увязаны с такими понятиями, как «русское обновление», «национальная гордость». Консерваторы озвучили призыв вернуться к некой «чистой, невинной России».
Брачное производство
– Эта мысль не нова, верно?
– Да, концепция России как страны, не подверженной сексуальным порокам, имеет предысторию. Еще на рубеже XIX–XX веков сексуальные расстройства рассматривались неизбежными плодами цивилизации. При этом бытовало мнение, что у крестьянского населения никаких сексуальных отклонений в принципе нет и быть не могло. Эта мысль гармонично сочетается с общей концепцией романтизации крестьянства. После 1905 года ученые, правда, от такой концепции отказались – она уступает место медицинскому взгляду на вопрос. И кроме того, в это время на первый план выступает сексуальное поведение рабочих.
«Российские политические элиты не избавились от представления о населении как о неком ресурсе, которым нужно управлять и который нужно пополнять. Такой подход бесчеловечен».
При Сталине и особенно при Хрущеве советские власти пытались восстановить численность населения, заметно сократившуюся как итог репрессий в 1930-е и военных потерь в 1940 годах. Проблему партия решала, призывая к материнской любви и ответственной семейной жизни. Основная идея состояла в том, чтобы убедить как можно больше женщин рожать как можно больше детей. Достаточно вспомнить закон 1944 года, предоставлявший социальные выплаты матерям-одиночкам. Государство гарантировало женщинам поддержку – прежде они могли рассчитывать только на алименты от отцов. В течение десяти лет с момента принятия закона родилось 10 млн детей, официально не имевших отцов. Предпринималась попытка повысить рождаемость, и это нашло отражение в науке: советские социологи 1960-х всерьез говорили о продуктивности брака, рассматривая его как производственный процесс. Сейчас такие термины не используется, на их место пришел язык традиции и религии.
– Бытует мнение, что Советский Союз, по крайней мере до сталинской эпохи, вел довольно прогрессивную политику сексуального просвещения. Каким образом мотив «невинности» уцелел во время сексуальной революции?
– Я склонен не согласиться с тем, что сексуальное образование в СССР до 1930 года было прогрессивным. Мы не располагаем убедительным историческим свидетельствами о том, как именно оно проводилось. В историографии можно найти примеры дискуссий о сексуальных отношениях среди известных исторических фигур, а также несколько опросов, проведенных среди студентов и молодежи. Но определить этот как политику сексуального образования Советского Союза нельзя.
В XX веке Россия пережила несколько сексуальных революций: первая произошла во время революции 1917 года – она была связана прежде всего с законодательными изменениями, однако наблюдался огромный сдвиг в общепринятых нормах поведения общества. Вторая произошла во время 1960-х годов, так как жизнь общества менялась с приходом урбанизации и улучшением уровня образования. Как отмечает в своих работах социолог Игорь Кон, изменилось и сексуальное поведение людей – появилось больше добрачных сексуальных связей, вступать в брак начали в более зрелом возрасте, а разводиться – чаще. И третья революция датируется 1990-ми годами, когда публичное обсуждение сексуальности наконец сравнялось с реалиями второй сексуальной революции.
«Невинность» была весьма полезной идеей для советских властей. Предположение о том, что люди были невинны и сексуальные пороки их никак не затрагивали, позволяло избежать публичного обсуждения проблем сексуального поведения. Можно было притвориться, что расстройства или неблаговидные стороны сексуальной жизни – это то, что происходит лишь в буржуазных странах Запада. Так как советские граждане считались «невинными», это значило, что они закономерно согласятся на то, чтобы без каких-либо проблем быть «естественно» гетеросексуальными. В СССР невозможно было представить себе наличие психотерапевта-сексолога – только сексопатолога, так как, согласно идеологической парадигме, «нормальное» отношение к сексу было само собой разумеющейся чертой советского гражданина.
«Основной тенденцией середины XX века была «гетеросексуальная диктатура».
– Почему мотив «невинности» эксплуатировался российскими властями? Могли бы вы привести похожие примеры идеологической пропаганды?
– Каждая современная нация разработала свой путь управления сексуальностью. Историки, занимающиеся вопросами пола и сексуальности, сходятся в одном: в период с 1930-х по 1950-е годы можно было наблюдать много схожих черт в политике управления сексуальностью, используемой в ряде стран: Швеции, где царил в то время социально-демократической строй, демократически-капиталистической Великобритании, нацистской Германии... Конечно, в странах с фашистским или тоталитарным строем применялись экстремальные методы – запрещение межрасовых браков, например, – но основной тенденцией середины XX века была «гетеросексуальная диктатура», вне зависимости от политического режима.
– Власти в России редко говорят об изменениях, предпочитая посылать обществу сигналы. Одним из таких примеров является развод Путина и замужество Людмилы Путиной. Что может означать подобная десакрализация личной жизни?
– Все довольно сложно. В системе, где власти не говорят человеческим языком, любая мелочь, ставшая публичной, кажется сигналом. А потом превращается в конспирологические теории. Конспирология становится образом мысли. «Подоплека» – замечательное слово. Его сложно перевести на английский, но оно хорошо отражает российскую ментальность. Это говорит очень много о том, как распространяется информация в обществе, и об огромных возможностях для целенаправленной манипуляции ею.
Итак, как нам интерпретировать развод? Похоже, элиты пытаются вести обычную жизнь и не могут это скрыть. Да, на протяжении долгого времени информация о личной жизни верховных правителей не раскрывалась. Но ситуация серьезно изменилось после 1905 года – автократия стала гораздо более открытой. Дочери императора позировали перед камерами в форме сестер милосердия во время Первой мировой войны. Они просто делали то же, что остальной мир, принимая его PR-стандарты: британская, австрийская и германская монархии уже пошли на этот шаг. Так что пришло время и российской монархии стать более современной в этом смысле. Развод – это сигнал? Нет, не думаю. Это обычная жизнь.
Гомофобия постмодерна
– Когда в Россию пришла гомофобия?
– Понимание гомосексуальности сформировалось еще в дореволюционной России. Что касается официальной гомофобии, то первые случаи связаны с криминализацией статьи в 1933 году. У большевиков не было никакой четкой позиции по вопросу гомосексуальности. Да, в 1922 году гомосексуальность была декриминализована и в целом отношение советских элит и медицинского сообщества к гомосексуалам было относительно гуманным. Тем не менее советские психиатры в те годы склонялись к тому, чтобы считать гомосексуальность преимущественно буржуазным проявлением, надеясь, что она окончит свое существование вместе с классами.
– Существовала ли гомофобия в дореволюционное время?
– История гомофобии в старой России еще не изучена, но она началась задолго до принятия закона против так называемого мужеложства. Никому не приходило в голову изучить причины, по которым Николай I принял этот закон, а ведь это исследование было бы весьма полезным и интересным. Все, чем мы располагаем, это домысел о том, что таким образом он отреагировал на сплетни о педерастии в школах-интернатах. Между прочим, не существует ни одной исторической работы, посвященной народной, а не официальной, исходящей от правительства гомофобии в России. Такое исследование могло бы стать ценным проектом.
– Как можно охарактеризовать ситуацию с гомофобией в России сегодня?
– Я бы назвал ее постмодернистским возрождением гомофобной политики СССР. Но есть существенное отличие – религиозное обоснование. Если десять лет назад гомофобы оперировали главным образом научными, светскими аргументами, то сегодня прибегают к религиозной риторике. Ставка сделана на идеологическое партнерство с Русской православной церковью. При этом она действует не самостоятельно, а как агент, представитель государства в частной сфере.
– Вы говорили, что первые законопроекты, направленные против ЛГБТ-сообщества, появились еще в начале 2000-х. Почему эта концепция выстрелила только спустя десять лет?
– Еще недавно «Единая Россия», управляемая политическими консерваторами, экспериментировала с законами, запрещающими гей-пропаганду в регионах. Власти наблюдали за реакцией населения и местных политиков. Какой вывод был сделан? Кремль обнаружил, что вопрос имеет большой общественный резонанс. Но сделал ставку позже – после кампании против Pussy Riot. Началось выстраивание целого дискурса о западной гендерной идеологии, которая якобы подрывает традиционные российские ценности. До того момента все эксперименты «Единой России» и других политических течений с политизацией гомофобии проводились на локальном уровне.
«Думаю, что не стоит упрощать, заявляя о том, что кампания против ЛГБТ началась после того, как Путин вернулся на пост президента в 2012 году. Скорее это связано с тем, что власти усмотрели в массовых протестах 2011-2012 годов связь с Западом. Якобы Запад с помощью НКО пытался проникнуть в российское общество и изменить его».
– В одной из статей вы говорили о том, что либералы несут ответственность за то, что в России гомофобия достигла таких масштабов. Почему?
– Нет, я не виню либералов. Думаю, что нетерпимость такого рода в российском либеральном сообществе идет со времен диссидентского движения в Советском Союзе, в котором гомосексуальность воспринималась как одна из самых темных сторон лагерной жизни. Только в 1990-е появились люди, которые попытались смягчить эту позицию. Защищать права ЛГБТ тяжело, но если вы не отстаиваете права меньшинства, то вы не можете называть себя демократом.
Похожая ситуация наблюдается во многих постсоветских странах, где демократические силы либо были гомофобными с самого начала, либо считали обсуждение ЛГБТ-проблем слишком неудобной темой. Скажем, на Украине некоторые движения, принимавшие участие в событиях на Майдане, заявляли, что они разделяют европейские ценности, но при этом забыли о правах секс-меньшинств. В Грузии в ходе согласования партнерства с Европейским союзом были приняты некоторые законы, гарантирующие права членов ЛГБТ-сообщества, но этого было чрезвычайно сложно добиться.
– «Пускай живут, но зачем они постоянно демонстрируют ориентацию?» – такая точка зрения на открытость ЛГБТ-движения крайне распространена. К чему она ведет общество?
– В разных обществах приняты разные конвенции о том, как и в какой мере следует обсуждать ЛГБТ-сообщества и насколько они должны открытыми. Например, в Италии ориентация – это не та вещь, о которой принято говорить, но при этом многие мужчины живут с другими мужчинами, а женщины с женщинами. Но я думаю, что если люди хотят заявить о своих отношениях в достойной форме, то они должны иметь право это сделать.
– Текст закона против гей-пропаганды вводит разделение сексуальных отношений на традиционные и нетрадиционные – эти термины были введены Еленой Мизулиной, депутатом Государственной думы. Корректны ли эти термины и почему они используются?
– Конечно же, концепты «традиционных» и «нетрадиционных» сексуальных отношений являются идейным и политическим оружием. Всегда изобретается некая «традиция», и политические диспуты на тему «традиции» – это часть культурной жизни общества. Между прочим Мизулина не изобретала термина «традиционных сексуальных отношений», он циркулировал в российских медиа со времен ранних 2000-х. Этот термин используется в оскорбительной, полной гомофобии книге Дили Еникеевой под названием «Геи и лесбиянки» (2003); а к 2010 году Конституционный суд России впервые использовал этот термин в судебной практике.
Словосочетание «ненависть, созданная правительством» звучит для меня как вполне ясное определение фашизма.
– Россия – не единственная страна, известная гомофобией. Куда бы вы поместили ее на шкале толерантности и с какими странами ее можно сравнить?
– В некоторых странах Африки и Азии гомосексуальность считается преступлением, за которое дают тюремный срок либо арестовывают за «гей-пропаганду» вместо того, чтобы наложить административный штраф. 23 года назад Россия приняла решение стать более «европейской», декриминализовав мужскую гомосексуальность. Гомофобия в России не закреплена законом в отличие от некоторых развивающихся стран. Кремль свободен решить, к какой цивилизации будет отнесена Россия.
– Считаете ли вы, что создатели законов, поощряющих гомофобию, а также правительство несет моральную ответственность за рост нетерпимости и преступлений на ее почве?
– Когда закон о гей-пропаганде обсуждался в медиа в 2013 году, можно было наблюдать целый шквал ксенофобских высказываний и угроз расправы, исходящих от российских политиков, медийных персон, а также деятелей культуры. Это далеко не повод для гордости. Привело ли это к росту физического насилия? Мы не можем сказать наверняка, но убийство Владислава Торнового в мае 2013 года в Волгограде определенно выглядит как преступление, совершенное на почве гомофобии, спровоцированное атмосферой, царящей в обществе на тот момент. Мизулина отрицает факт того, что она каким-либо образом связана с разжиганием ненависти, которая привела к убийству, – такие ее слова вполне естественны, но обратите внимание на то, как была изменена формулировка закона всего лишь несколько недель спустя («пропаганда гомосексуализма» изменилась на «пропаганду нетрадиционных отношений» – термин персональной идентификации был заменен на абстрактный термин, определяющий отношения). Люди не глупы. Они понимают, что даются сигналы – создают группы дружинников – к примеру, «Оккупай-педофиляй», – после чего отправляются избивать людей.
– Где проходит линия между гомофобией и фашизмом, который не принимает никакой инаковости?
– Политическая гомофобия, которую мы в XXI веке наблюдаем в Африке, некоторых странах Азии и Ближнего Востока, на правом фланге в Европе и Америке и со стороны некоторой части российской элиты – это фашизм. Гомофобия – это ненависть. Политическая гомофобия – это ненависть, созданная и мобилизованная правительством. Словосочетание «ненависть, созданная правительством» звучит для меня как вполне ясное определение фашизма.