Гибель по ГОСТу

11 февраля 2014 года на 79-м километре трассы «Кола» фура Volvo с прицепом вылетела на встречку и столкнулась с двумя автомобилями. Погибли все пассажиры: две женщины и двое мужчин. Водитель Volvo с сотрясением мозга и рваной раной головы был госпитализирован.

2 октября 2015 года Кировский горсуд Ленобласти приговорил водителя фуры Максима Мамонтова к пяти годам колонии-поселения. Сам водитель уверен, что виновники несчастья – дорожные службы; по версии Мамонтова, колесо фуры попало в яму, из-за чего он потерял управление.

Максим Мамонтов работает дальнобойщиком 25 лет, накануне выспался, был трезв и пристегнут. Как следует из приговора судьи Глибко, он ехал со скоростью 80 км/ч при разрешенных 70 (для автомобилей массой выше 3,5 т). Превышение скорости определено со слов самого Мамонтова.

"После трагедии я сказал, что ехал километров 70–80, хотя на спидометр не смотрел и точно не могу сказать, какая была скорость, – пояснил "Новой" водитель. – Никакая экспертиза моей скорости не установила».

Эксперт Игорь Замараев из Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы отмечает, что «по представленным материалам дела не представляется возможным определить причину выезда автомобиля "Volvo" на сторону дороги, предназначенную для встречного движения». То есть почему трезвый, адекватный, опытный водитель-дальнобойщик вылетел на встречную полосу? Суд фактически не дает ответа на этот вопрос, ограничившись констатацией: не обеспечил постоянного контроля за движением автомобиля.

Мамонтов же утверждает, что причиной потери управления стала яма, которыми изобиловал данный участок трассы «Кола». Водитель этой же организации Денисов, который ехал за ним на своем грузовике, подтверждает, что ямы на дороге были. О чем он, кстати, говорил прибывшим на место ДТП сотрудникам ГИБДД.

Глубина имеет значение

Однако эксперт Замараев установил, что, согласно материалам дела, состояние дороги в данном месте не противоречило ГОСТу: "С технической точки зрения крайне маловероятно, что яма (10х40х4 см), соответствующая ГОСТу, могла явиться причиной выезда автопоезда на строну дороги, предназначенную для встречного движения». Действительно, ГОСТ устанавливает, что выбоины в асфальте не должны быть длиннее 15 см, шире 60 см и глубже 5 см! Между тем защита утверждает, что роковая яма была гораздо больше.

"Я почувствовал жуткий удар, машину подбросило, я потерял сознание и очнулся уже в кювете, после чего все помню плохо, как в тумане", – показывает на суде дальнобойщик.

На следующий день после ДТП, 12 февраля, около 11 утра коллеги Мамонтова сами замерили ямы (рулеткой, как и положено) на месте ДТП. Процесс снимали на фото и видео. Глубина ям была до 15–18 см, что значительно превышает допустимые по ГОСТу пять сантиметров. Пока они там возились, в эту же яму попал фольксваген, за которым позже приехал эвакуатор. Номера этой машины видны на фото, но женщина водитель от сотрудничества с дальнобойщиками отказалась.

А к полудню на место ДТП приехали восемь сотрудников Дорстроя на трех машинах и заделали три самые большие ямы. Дальнобойщики засняли на видео, как сотрудники ГИБДД перекрывали движение.

Материалы, представленные водителями, проанализировал эксперт Северо-Западного центра независимой экспертизы и методологии Геннадий Хомутников, который подтвердил, что ямы были глубиной до 18 см, шириной не менее 60 см и длиной не менее 100 см. Казалось бы, если возникли разногласия – следователям ничто не мешало выехать на место и осмотреть ямы еще раз. Однако сделать это оказалось невозможно: на следующий же день после ДТП все ямы на данном участке трассы заделали дорожные рабочие. Их деятельность была зафиксирована фото- и видеосъемкой.

Однако суд так и не принял во внимание ни фотофиксацию, ни материалы альтернативной экспертизы. Для суда яма осталась размером 10х40х4. Кстати, откуда взялись эти цифры?

Кто мерил-то?

На месте происшествия в тот же день был составлен акт выявленных недостатков в содержании дорог. Однако на суде так и не удалось установить, кто же именно из трех сотрудников ДПС, присутствовавших на месте, непосредственно ползал по грязи с линейкой.

Полицейский Панфилов утверждает, что замер производил Иванов. Иванов утверждает, что это делал Панфилов, причем жесткой линейкой. Детинич сначала заявлял, что замерял яму он, причем рулеткой, а потом меняет показания и определяет в замерители Иванова.

Понятым при составлении акта о состоянии дороги оказывается Астафьев – мастер ЗАО «Росдорстрой», который, собственно, и отвечает за качество дорожного покрытия. Тот же Астафьев, как это ни странно, стал понятым и при составлении протокола осмотра места ДТП. При этом на суде он заявил, что из восьми страниц протокола лишь на первой стоит его подпись: на остальных расписывался кто-то другой. Свидетели Денисов, Абрамов также заявили что из трех страниц протокола опроса на второй странице (где основные показания) подписи не их. Ходатайство защиты о проведении экспертизы подлинности подписей суд отклонил.

Фотофиксация ямы к акту не прилагается. Заметим также, что на схеме ДТП, составленной ГИБДД, место расположения якобы соответствующей ГОСТу ямы не указано.

Заметим, что о плохом состоянии дороги сообщали и независимые свидетели. Например, Хазов, водитель легковой машины, остановившийся на месте ДТП, показал, что на дороге «были ямки, некоторые из них глубокие". Эта фраза попала в приговор, а на суде Хазов добавил еще: "Стояли автомашины, меняли колеса, так как пробивали колеса".

Что было бы, если?

Ключевым для этого дела является отказ суда принимать к сведению материалы защиты.

Помимо фото- и видеосвидетельств, а также экспертизы Хомутникова, немаловажна в этом деле также экспертиза колеса фуры, сделанная в ООО «Хорошие колеса». Лицензированный эксперт Цибирев установил, что повреждение колеса произошло из-за «резкого и значительного изменения уровня опорной поверхности, причиной чего могла явиться выбоина, выступ или крупный предмет». Это доказательство суд фактически также отказался принимать во внимание.

"Фотоснимки сделаны вне осмотра места происшествия, время и место фотографирования достоверно не установлено, что вызывает сомнения в их относимости и допустимости в качестве доказательств", – пишет судья Глибко.

Действительно, материалы предоставлены заинтересованной стороной. Но при этом на них содержатся такие элементы, которые крайне трудно подделать. Например, стоящая на обочине поврежденная фура Мамонтова, дорожные рабочие, заделывающие эти самые ямы, погодные условия и т. п.

Реальные размеры ямы сложно определить на глаз

Имел ли суд право отмахнуться от этих доказательств, не проверив их? Но тогда пришлось бы отправлять дело на доследование и определять виновных в плохом состоянии дороги. И решать, какая часть вины за гибель четырех человек ложится на водителя, а какая – на дорожные службы и чиновников.

«Лица, отвечающие за состояние дорог, на месте решили, что ям не было, а следствие, прокуратура и суд Кировского района Ленобласти вели не всестороннее разбирательство, а кампанию по осуждению водителя, а не должностных лиц, из-за халатности и по вине которых на Мурманке гибнут люди», – утверждает Максим Мамонтов.

Прав ли он, возможно, установит следующая инстанция. Апелляция Мамонтова будет рассматриваться в областном суде 10 декабря.